evr

Одет он был безобразно и безвкусно. На спине перекрещивались две пулеметные ленты, деревянная кобура внушительно покачивалась сбоку. Я стоял и смотрел, а он удалялся от меня, продолжая тянуть свою заунывную песню:

Грин-гоу, грин-гоу, мы идем по берегу,
Грин-гоу, грин-гоу, по тому же берегу,
И Щорс идет впереди.

Процитирую свой комментарий в журнале у sobaker:

Я вижу тут историю о дружбе, любви, предательстве и самопожертвовании. Ну, а кому-то вместо этого видно что-то другое. Так на то мы и разные. А фильм тут ни при чем.

А вы как полагаете, вы вот умеете распознать, когда фильм и впрямь о насилии и жестокости, при этом злой и нездоровый, или склонны все-таки считать, что вы этого знать не можете с особой какой-то уверенностью, а что он в вас задел, то вы в нем и наблюдаете?

Бывает, в веселой компании употребляешь алкогольные напитки, слушаешь музыку, смеешься, треплешься и вообще радуешься жизни как щенок. И все кажутся небывало отличными людьми. И, самое главное, уверенность есть, что и дальше будут казаться. А потом вдруг выясняется, наутро или там, через неделю, что очарование момента прошло, а интерес остался только, скажем, к одному из них.
И, не знаю отчего, но очень странно делается. Не видишь никакой закономерности, упорядоченности, правильности, ведь весело и комфортно тебе было было со всеми. Потом соображаешь, что так гораздо интереснее, и опять делается все хорошо.